— Простите… Что-то мне нехорошо, — прошептал мужчина, хватаясь за сердце.

— Упс… Ну да, мне говорили, что я резкая, как понос. Нужно было как-то помягче вам об этом сообщить, да? Или вообще ничего не говорить… — бормотала женщина, выводя его в холл, где было гораздо прохладнее. — Бабушка рассказывала, что вы не слишком крепок. Но я думала, речь шла о силе духа, а не о вашем слабом здоровье.

Борис буквально упал в кресло. Лиза побежала в бар за водой, а он, не отрывая взгляда, следил за своей… Дочерью?! У него не было никаких сомнений. Теперь он понял, кого ему напомнила Лиза. Она была очень похожа на него самого, но еще больше — на его мать. В душе поднимался шторм. Эмоции переполняли, перекрывая доступ кислорода. Осознавать то, что он прожил жизнь, лишенный возможности видеться с собственным ребенком, лишенный любви и радости… Это было невыносимо больно. Его жизнь уходила, а он столько всего упустил…

Перед носом появился стакан с водой:

— Вот. Выпейте. Эти гормоны меня доконают. Сама не ведаю, что творю. Вы простите меня, что вот так свалилась на голову. Только мне, правда, ничего не нужно, я посмотрю на вас, мы поболтаем и разъедемся, каждый в свою сторону…

— Нет… — отчаянно замотал головой Борис.

Женщина замерла, откашлялась:

— Эээ, ну ладно. Не хотите, как хотите. Настаивать не стану.

— Нет-нет… Ты меня неправильно поняла, — отдышался Борис, хватая дочь за руку. — Я не хочу разъезжаться в разные стороны. Я хочу познакомиться, выяснить, как так получилось, что мне о тебе не было известно.

— Правда? — изумилась Лиза. — А ваша семья не будет против?

— Нет у меня никого. Я холост.

— Холост, или никому не нужен? — не преминула поддеть отца дочка. — Ой, прости! Язык мой — враг мой. Это мне тоже бабушка говорила. Вообще-то я борюсь со своей язвительностью, — покаялась дочка.

Борис улыбнулся. Впервые за все время их разговора:

— Боюсь, это генетическая предрасположенность. А соответственно, можешь даже не стараться.

— Ты тоже острый на язык? — улыбнулась в ответ дочь.

— Нет. Это у тебя в бабушку Розу.

Лиза нахмурилась. Она знать не хотела эту сварливую каргу! И уж тем более не хотела быть на нее похожей. Борис сразу же это понял.

— Лиза… А как Соня живет? Куда она исчезла? Я столько лет ее искал…

— Да? — удивилась дочь. — А мама была уверена, что ты этого не станешь делать.

— Я искал. Не один год, после ее исчезновения потратил на это… Так как она?

— Мама живет в Киеве. Работает. У нее свой бизнес. Да что я рассказываю? Может, вам стоит встретиться? Она, кончено, в шоке будет, но, по-моему, вам есть, о чем поговорить.

Встретиться? С Соней? Спустя тридцать два года? У него даже руки задрожали. И в носу защипало.

— Пойдем!

— Куда?!

— К маме. У нее тут какие-то дела по работе.

— Она в Тель-Авиве?!

— Да. Говорю же… По работе. Туры какие-то разрабатывает новые. Отели смотрит. Нашла себе занятие, чтобы меня одну не отпускать. Муженек-то мой меня сопроводить не смог. Тоже весь в бизнесе. Знаешь, как мне с этими двумя квочками живется? Я ж, как забеременела — мне жизни нет. У мамы нереализованный материнский инстинкт из всех дыр попер.

— Почему же нереализованный? — поинтересовался Борис, спеша вслед за дочерью. — Подожди, Лиза. У меня здесь автомобиль припаркован.

— А с чего бы ему реализоваться?! — удивилась дочь, усаживаясь в заботливо приоткрытую отцом дверь. — Меня она и не видела толком, вкалывая на двух работах и заочно заканчивая институт. Ну, а больше детей у нее не было. Вот и накопила любовь нерастраченную.

Борис выехал на автостраду, забивая в навигатор указанный дочкой адрес отеля, в котором они с матерью остановились. Мужчина пребывал в какой-то эйфории. Все, что случилось сегодня, было настолько неожиданно, настолько желанно! Счастье с горьким привкусом. Упущенные годы не могли не оставить свой след.

Лиза вошла в холл отеля первая. Он последовал за ней, и тут же им навстречу вышла женщина. Худенькая, с длинными светлыми волосами. Она практически не изменилась. Только морщинки появились на лице. Особенно у смеющихся глаз, которые, завидев его, потрясенно распахнулись. Похоже, инфаркт грозил не только ему.

— Соня, — прошептал мужчина. — Господи Боже… Это и правда ты.

— Боря? Лиза, что здесь происходит? — взволнованно поинтересовалась женщина.

— Похоже, что воссоединение семьи, — отрапортовала дочь, придерживая мать за локоток.

Женщина снова перевела взгляд на Бориса. Зажмурила глаза, вновь их открыла, будто бы не в силах поверить, что действительно его видит.

— Соня… Сонечка… Нам нужно поговорить.

Женщина растерянно осмотрелась, пытаясь собрать вместе разбежавшиеся мысли:

— Здесь неплохое кафе за углом, — тихо проговорила она.

Они уселись за столиком в полупустом ресторанчике, сделали заказ, который не лез в горло, и даже не сразу заметили, что дочь тактично оставила родителей наедине. Соня оторвала взгляд от тарелки, отложила в сторону приборы, сосредоточившись на мужчине, которого и не надеялась уже увидеть. Который сломал ее жизнь, как многие считали. Отмечала все… И плохую стрижку, и болезненно худую фигуру, и годы, которые отложили отпечаток на его лице, прочертив глубокие борозды морщин…

— Почему ты уехала?

— Прости? — изумилась женщина.

— Почему ты уехала? Я искал тебя годами, пытаясь вернуть… Почему не сказала, что беременна?

— Я хотела, — пожала плечами Соня. — Только встретила Сару в консультации. Она тоже была в положении. И тогда я подумала, что вряд ли моя беременность для тебя станет радостной новостью. Не хотела причинять тебе неудобства.

— Сара никогда не была беременна. Мы бездетны.

Соня потрясенно распахнула глаза:

— Мне жаль. Но тогда она была уверена, что у нее токсикоз. Или врала… Хотя… Забудь. Я ничего не буду доказывать.

— И не нужно. Ты и так была во всем права, — заметил Борис, перекатывая ложку в руках. — Куда вы уехали?

— В Киев. За мамой давно ухаживал один мужчина, но он был прилично старше, и она не решалась выйти за него замуж. А когда со мной случилась беда… Я, Боря, с жизнью хотела покончить… Вены вскрыла, — призналась Соня, перекатывая браслет на руке, который прикрывал тонкие, выцветшие шрамы. — Так вот тогда-то она и решилась. И, знаешь, ни дня не жалела потом. Они вообще с Николаем Васильевичем очень хорошая пара.

Боря сглотнул, за грудиной что-то сдавило. Боль наполнила все его тело и устремилась в мозг.

— Как ты жила? Была ли замужем? — Борис устремил взгляд на руки женщины. Обручального кольца на пальце не было, хотя Соня и не пренебрегала украшениями.

— Замужем? Да ты что, — улыбнулась женщина. И эта открытая улыбка шипом воткнулась в его сердце, выпуская наружу переполняющую его вину. — Мне же не до этого было совершенно! Работа, учеба, орущая Лизка… А потом девяностые, безденежье… Нет, замужем я не была. Есть у меня сейчас один… Как говорит мама — для здоровья, но ничего серьезного. А ты?

— Я тоже один. Сара погибла два года назад.

— Мне жаль, — прошептала Соня и замолчала.

— Я искал тебя.

— Ты говорил.

— Я любил тебя всю свою жизнь, — прошептал Борис, не сводя с женщины переполненного слезами взгляда.

— Боря… Столько времени прошло… Мы уже давно другие люди. И не вернуть ничего.

— Не вернуть. Можно просто продолжить с этого места. Если ты хочешь… Мы могли бы хотя бы попробовать.

Соня сглотнула. Эта встреча стала полной неожиданностью. Она не была уверена, что хочет попробовать. Женщина только недавно сумела избавиться от наваждения первой любви. Ей потребовались на это долгие годы. А теперь… К чему бередить сердце на старости лет? Зачем он вообще появился в ее жизни?! Лизка — паразитка!

— Господи… Мы живем в разных странах. У нас устоявшаяся жизнь…

— А мы попробуем! Пойдем! — подхватился Борис, бросая на столик несколько купюр.

— Куда? — изумилась Соня.